"Магия - это красивая ложь и сказка," - хотелось бы думать так, но я уже убедилась, что это все - вовсе не вымысел. Очаг моего волшебства - вещица, передаваемая от матери к дочери.
*И выяснила я это так.*
Сегодня я проходила мимо какой-то женщины в больнице. Она обернулась, не отводя от меня мутного взгляда. Почему-то я обернулась, видимо, чтобы увидеть костлявый палец старухи, направленный мне на лицо. Она сделала пару шагов ко мне и ухватилась за юбку.
-Я могу Вам пом..? - но мой вопрос перебили. На меня как через огромное мутное стекло смотрели ее глаза, украшенные морщинистой сеткой. Длинные седые пряди окаймляли овал лица.
"Тебя разрывает безграничная сила. По-вдовьи черная, ведьминская… Адское отребье. Выпусти мощь, пока не причинила никому боли!" - я как будто ощутила, как старуха приковывает мое внимание, не разрешая хотя бы перевести взгляд. Все вокруг потемнело. Оцепенение и шок повисли в сознании. Я даже не смогла возразить, когда она назвала меня… отребьем?
Медсестра, как мне показалось, услышавшая слова старухи выбежала с вахты и перехватила костлявые ее клешни с юбки.
-Святослава Ильинична, вы ошиблись, это не персонал, - улыбчиво заговорила пышная женщина во врачебном костюме, - я помогу вам дойти до вашей койки.
Она, аккуратно поддерживая ее за плечи, посеменила в такт Святославе до нужных дверей. А я, еще не отошедшая от пятисекундного скримера, смотрела им в след.
На секунду седовласая голова обернулась, и тогда я вновь услышала песочный голос: "Я помогу тебе."
На обратном пути медсестра объяснила, что эта женщина нема и слепа, без семьи и близких. Меня пошатнуло от упоминания о ее немоте. Говорила она вполне разборчиво, с выражением и отвращением. Но я промолчала об этом перед медсестрой и просто отправилась домой. Дела в больнице я уже выполнила, а голова болеть только начинала.
***
Добравшись домой, я почувствовала, как мое состояние только ухудшается. Испарина на щеках, холод и жар в одном организме, боль и образ старухи из больницы перед глазами. Верхняя одежда попадала на пол по пути до кровати.
Лихорадка не пропала и через час. Я укуталась в одеяло, потому что после адского жара наступало похолодание. К конечностям приливала кровь, глаза горели, сердце было готово взорваться. Меня переполняло что-то, похожее на.. любовь? Вот только после встречь со старухами-ехиднами такого не хватало!
"Просто заразилась каким-нибудь гриппом и брежу, - подумала я о вновь появившейся бабке в паутинках морщин в моем сознании."
Мне вспомнилось, как мама делала мне "не боли", когда я болела в детстве. Она шептала мне на ухо теплым голоском: "У лисички боли, у зайчика боли, у волчонкa боли, а у Алисоньки не боли." Я не помню, болело ли у меня что-нибудь потом, потому что я засыпала. А на утро была совершенно здорова.
Я дошла до книжного шкафа и взяла одну вещь. До смерти родителей она стояла у мамы в комнате. На старом комоде сидел этот маленький медведь по имени Пряник, и иногда рядом с ним лежала куча конфет.
Сжав медведя в объятиях, я сразу отправилась в постель. Выходить из горизонтального положения сейчас ощущалось катастрофично.
После пары минут мучительных лежащий, я начала скучать по маминому "не боли". Поддавшись своим детским воспоминаниям, и ощутив в игрушке мамино тепло, я сказала тихо на ушко медведю: "Сделай "не боли".."
И я ощутила телесный шорох, ушной шепот сотни женских голосов, шуршание своих волос в тысяче заботливых поглаживаний. Каменные глаза вяленного из шерсти медведя блестнули.
Боль прошла через полминуты процедуры, я во время процесса от страха грохнулась с дивана. Многое совпадало с тем, что рассказывала мама о нашем роду по женской линии. Поэтому было понятно происходящее, но на удивление неожиданно правдива когда-то бредовая байка. А я все равно пребывала в кромешном шоке.
Вы только представьте: куча моих пробабок охраняет меня и по единому зову способна окружить меня и возможно даже навредить кому-либо. Мне вспомнились слова пациентки из больницы.
"Если не болит сейчас у меня, то у каких лис и зайцев - болит?
И если верить этим некогда бредням, можно вспомнить, что по рассказам все дело в этом потрепанном медведе из овчинной шерсти.
